Что означает сластолюбие в православии
Как справиться с грехом
Грех — бич человечества, как избавиться, действенные способы
Значение сластолюбия: тяжесть греха и путь борьбы
от Дарья Коряева
Сластолюбие – постоянное стремление к наслаждениям. В отдельных случаях безудержные влечения переходят в страстное состояние. Чтобы избежать подобной страсти, каждому православному христианину необходимо понимать значение сластолюбия, тяжесть греха и путь борьбы с ним.
Понятие сластолюбия
Православная и светская этики по-разному толкуют понятие сластолюбия.
Светские аспекты
С точки зрения светских людей, сластолюбие – естественное стремление человека к комфортной жизни, нормальное желание, если оно напрямую не вредит окружающим. В светском мире все чаще звучат призывы жить для себя и получать удовольствие от всех сторон жизни.
Одно из порождений сластолюбия – эгоцентризм – порицается даже светской этикой.
Православные аспекты
Согласно православному вероучению, сластолюбие – одна из трёх главных страстей, в основе которых лежит самолюбие.
Известные сластолюбцы в истории
Всемирная история доказывает, что даже самые знаменитые, талантливые и просто влиятельные люди бывают подвержены греху сластолюбия. Один из самых ярких примеров – античный философ Аристипп. Аристипп основал учение гедонизма, согласно которому высшее счастье для человека – наслаждаться жизнью и всячески избегать боли, тревог и страдания.
Ещё одна историческая личность – Джакомо Казанова, чье имя стало синонимом слова «ловелас». Итальянский авантюрист имел любовные связи с десятками женщин.
Причины возникновения греха
Святые отцы считают, что корень сластолюбия, так же как и славолюбия и сребролюбия – самолюбие. Самолюбивый человек постоянно угождает своим желаниям и чрезмерно услаждает тело и душу, даже в молитве он ищет только приятных ощущений.
В некоторых случаях причиной сластолюбия могут стать проблемы с телесным здоровьем человека, в частности, гормональные сбои.
Психологические и органические патологии иногда приводят к нарушениям пищевого поведения или отклонениям в интимной жизни.
Наказание за сластолюбие
Как и другие грехи, сластолюбие не остается без последствий. Подверженные этой страсти люди перестают заботиться о чистоте своей души, не воспитывают себя постом и воздержанием и таким образом отпадают от Бога.
Как бороться с грехом
За свою многовековую историю Православная Церковь в лице святых отцов выработала несколько способов борьбы с грехом сластолюбия. В некоторых случаях христиане могут также пользоваться достижениями современной медицины.
Исповедь
Регулярная исповедь помогает следить за своими мыслями и ощущениями, не допускать, чтобы помыслы перешли в действия.
Епитимья
Для плодотворной борьбы с грехом сластолюбия духовник может наложить на свое духовное чадо епитимью, например, соблюдать особый пост.
Медикаментозное лечение
Если причина возникновения греха кроется в неправильной работе организма, страждущему необходимо обратиться к врачам.
Нельзя назначать себе лечение самостоятельно без консультации специалистов!
Профилактика сластолюбия
Святые отцы советуют ни к чему не иметь пристрастия, чтобы не впасть в грех сластолюбия. Необходимо вести простую жизнь, не стремиться к излишнему комфорту, воздерживаться от обильной вкусной пищи, частых плотских утех, соблюдать посты и другими способами упражняться в аскетике.
Сластолюбие – это тяжкий грех, но не приговор для человека, который осознает свое несовершенство, искренне кается в падении и желает исцелиться. Важно помнить, что с Божией помощью можно победить любую страсть, если искренне обратиться ко Господу и прикладывать усилия для борьбы с духовной болезнью.
СЛАСТОЛЮБИЕ
Не будь сластолюбив, ибо сластолюбивых Бог не слушает.
Человек сластолюбивый (только приятного ищущий) ни на какое дело негож
Не будь сластолюбив, ибо сластолюбивых Бог не слушает. Тело и утехи его имей в ненависти, потому что они исполнены зла. Тело свое так изможди, чтоб оно было похоже на тело, лежащее на одре болезни.
Преподобный Максим Исповедник
Увлеченные обольщением чувственной сласти, предпочли мы истинной жизни смерть
Если всячески необходимо болезновать, по причине срастворенной прародителем с нашим естеством сласти, то будем доблестно переносить временные болезненности, притупляющие в нас жало сласти, и избавляющего нас вечных за нее мучений.
Отречемся, сколько есть силы от удовольствий настоящей жизни и от страха прискорбностей ее, и всеконечно избавимся от всякого страстного помысла и от всякой злокозненности демонской. Ибо ради удовольствия любим мы страсти, и по причине прискорбностей бегаем добродетели.
Прелесть и сласть греха обыкновенно исчезает вместе с приведением в исполнение способов, коими он совершается, почему человек, находя по указанию самого опыта, что за всякой сластью греховной преемственно всегда следует скорбное неудовольствие, к сласти возымел все стремление, а к неудовольствию и прискорбности – все отвращение, – первую изыскивая всею силою, а вторые предотвратить всячески стараясь, полагая, – что, впрочем, совсем невозможно, – сим способом отделить их друг от друга, и только одним удовольствием услаждать свое злое самолюбие, не терпя совершенно никакой прискорбности, забыв, как обычно в ослеплении страстью, что сласть греховная никогда не бывает без горечи неудовольствия. Ибо со сластью греховной срастворена естественно горечь скорби, хотя вкушающие и забывают об этом по причине возобладания над ними страстной сласти: так как обладающее всегда так занимает внимание, что совсем закрывает от чувства, что предлежит потом. Таким-то образом за сластями по самолюбию гоняясь, всякой горечи же, по той же причине стараясь всячески избегать, мы бесчисленные в себе пораждаем тлетворные страсти.
Не испытывает никто такого чувства сласти и горечи, когда освободившись от всякой плотской склонности соединяется или паче прилепляется умом к Богу, воистину достолюбезному, дражайшему и превознесенному благу.
Как Богу никто не может чисто служить иначе, как совершенно очистив душу: так и твари не может он служить, не лелея тела самоугодливо. Совершая это тлетворное телесное служение, и потому самому сластолюбив сущи, человек непрестанно имел в силе и действие сласть и горечь, вкушая всегда от древа преслушания, в коем в одно и тоже время растворено познание добра и зла, чувством испытываемое на самом деле.
Где разум не властвует, там обыкновенно присуща власть чувственная, с коей срастворена сила греха, чрез сласть влекущая душу к жалению сродной с нею по естеству плоти: вследствие коего, она на себя прияв, как бы естественное ей дело, страстное и сластолюбное попечение о плоти, отводит человека от настоящей естественной жизни, и склоняет его сделаться для себя устроителем не имеющего самостоятельного существования зла.
Нечистотою сластей, как ржавчиной, покрытую душу очищает болезненный труд, и совсем истребляет в ней всякую склонность к вещественному, когда она делом познает вред от любления его, чего ради Бог попускает дьяволу, по праведному суду, угнетать людей мучительными скорбями.
От сластолюбия происходит нерадение, а от нерадения забвение
Не говори, как может бедный предаваться сластям, не имея способов, ибо можно в помыслах сладостраствовать еще горше (чем делом).
От сластолюбия (делания в свое удовольствие) происходит нерадение, а от нерадения забвение. Ибо о том, что кому полезно, Бог даровал знание всякому.
Никакой нет пользы тому, кто, отрекшись от мира, живет сластолюбиво (в свое удовольствие, делая всегда только то, что нравится и приятно сердцу). Ибо, что делал он прежде посредством имения, то же делает и теперь, ничего не имея.
Опять воздержник, если приобретает деньги, есть брат первому по внутреннему настроению, так как и этот от той же матери – искания того, что сладко сердцу, только от другого отца, по причине перемены страсти.
Бывает, что иной пресекает страсть ради большого удовольствия (потому что покойнее жить без рабства ей), и другие, не зная цели его, славят его: а, может быть, и сам он познает, что без толку трудится.
Сластолюбивое сердце… бывает узами для души
Сластолюбивое (одних приятностей ищущее) сердце во время исхода бывает темницею и узами для души, а трудолюбивое (любящее себя озлоблять и утруждать наперекор себе, Господа ради) есть отверстая дверь (в другую жизнь).
Преподобный Исаак Сирин
Блажен, кто заградил себе уста от всякого сластолюбия, отлучающего его от Создателя.
В сластолюбивом теле не обитает ведение Божие.
Хоть бы кто долгие годы лежал на одре сластолюбия и беспечности
Христианин, предающийся плотской сласти, уже не Христов раб, а раб греха и диавола.
Хоть бы кто, подобно тридцативосьмилетнему расслабленному, долгие годы лежал на одре сластолюбия и беспечности, и увидит, что Владыка Христос — или мысленно воздействием благодати, или в лице какого-либо духовного мужа, грядет к нему и говорит: хощеши ли здрав быти? (Ин. 5:6), да восприимет тотчас слово с радостью и скажет: ей, Господи, хочу, но человека не имам, который вверг бы меня в купель покаяния (Ин. 5:7); и если Господь скажет ему: встань, возьми одр твой и гряди вежд Меня (Ин. 5:8), — да восстанет с готовностью и да грядет со тщанием по стопам Того, Кто так свыше воззвал его.
Преподобный Никита Стифат
В смирении ставим мы духа сластолюбия безуспешным
Постами, бдениями и молитвами. трудами телесными и отсечением своей воли в смирении душевном ставим мы духа сластолюбия безуспешным, порабощаем его себе слезами покаяния и, вводя в узилище воздержания, делаем недвижимым и бездейственным.
Преподобный Иоанн Лествичник
Сластолюбие и лукавство суть родительницы всех зол
Кто иногда плачет, а иногда наслаждается и говорит смешное, тот, вместо камней, бросает хлебом на пса сластолюбия, по видимому он отгоняет его, но самым делом привлекает его к себе.
Рыба спешит убежать от удочки, а душа сластолюбивая отвращается безмолвия.
Сластолюбие и лукавство суть родительницы всех зол, одержимый ими не узрит Господа.
Сластолюбивые бесы разжигают вожделевательную силу души, но, приводя при сем в смятение и рассудительную силу, омрачают душу.
Святитель Василий Великий
Если неразумные твари догадливы и искусны в попечении о собственном своем спасении, и если рыба знает, что ей избрать и чего ей бегать, что скажем мы, отличенные разумом, наставленные законом, побужденные обетованиями, умудренные Духом и при всем том распоряжающие своими делами не разумнее рыб? Ибо они умеют промышлять несколько о будущем, а мы, отринув надежду на будущее, губим жизнь в скотском сластолюбии.
Кого не преклоняет к себе и не разнеживает сластолюбие, тот чрез воздержание преуспел вовсе избежать грехов.
Как можно достигнуть того, чтобы не преодолевало сластолюбие в снедях? — Решившись, предпочтение полезного иметь всегда вождем и учителем в том, что приемлется для употребления, будет ли это приятное, или неприятное.
Кто допустил в себя начало страсти, тот… принял в себя целого зверя
Услаждение вкуса. есть матерь всех по порядку зол. Ибо кому неизвестно, что корнем почти всех погрешностей в жизни служит заботливость о гортани? От нее зависят: роскошь, пьянство, чревоугодие, беспорядочное поведение, многоядение, пресыщение, разгульная жизнь, скотское и неразумное падение в страсти бесчестия.
В естестве человеческом для мгновенного наслаждения нет никакого хранилища, в котором бы могли запасать для себя удовольствие, со всем тщанием приобретенное. Но когда сластолюбцам кажется, что овладели они чем-то, как обманчивый какой-то призрак, мгновенно исчезает и обращается это в ничто, и по удалении таковой мечты остается один ее след — стыд, отпечатлевающий в них глубокий и неизгладимый образ того, что прошло, так что, подражая в искусстве ловцам, можно по следам распознать природу зверя. Ибо ловцы, когда добыча и невидима, по следу узнают животное.
Как змею невозможно втащить за край хвоста, потому что чешуя естественным образом упирается вопреки втаскивающим, так невозможно начинать с крайних частей души, чтобы выжить из нее вторгшееся сластолюбие, если кто не заградит этому злу первого входа. Почему Наставник добродетели повелевает блюсти его главу, главою называя начало порока, в котором, если оно не допущено, бездейственным остается прочее. Ибо кто враждебно противостал удовольствию вообще, тот не поддается частным приражениям страсти. А кто допустил в себя начало страсти, тот с этим вместе принял в себя целого зверя.
Святитель Иоанн Златоуст
Сластолюбие истребляет все, оно отлучает от Царствия
Люди сластолюбивые и изнеженные бывают недовольны и дорогою трапезою.
Сластолюбие подобно бурному потоку, истребляет все, его не удерживает никакое препятствие, оно отлучает от Царствия.
Велика власть сластолюбия — оно заставляет нас делать даже то, о чем не смеем и говорить.
Чем больше мы предаемся сластолюбию, тем больше исполняемся зловония, когда тело, подобно меху, со всех сторон раздувается, когда отрыжка, испытываемая нами, расстроивает мозг близ стоящих, когда из тела со всех сторон истекают смрадные пары, как бы из печи, вследствие сильного накаливания, исполненной внутри зловония. Если же внешние члены в такое приходят расстройство, то что, по твоему мнению, должен испытывать внутри мозг, будучи беспрестанно помрачаем испарениями? В каком положении находятся ручьи кипящей крови, когда ей преграждают свободное обращение? Чему подвергаются другие внутренности — печень и селезенка? Что испытывают самые вместилища помета? И хуже всего то, что о (настоящих) вместилищах помета мы заботимся, чтобы они не засорялись и не извергали помета вверх, для того употребляем всевозможные меры, и шестами подталкиваем, и лопатами раскапываем, между тем вместилищ нашего чрева мы не только не очищаем, но даже засоряем и загромождаем, и никакого не обращаем внимания на то, что помет поднимается кверху, туда, где сам царь, т. е. мозг, имеет свое пребывание.
Мы делаем все это, потому что взираем на него не как на досточтимого царя, а как на какого-нибудь нечистого пса. Бог для того поместил вдали эти члены, чтобы от них ничто не терпело вреда. Но мы противодействуем этому и все растлеваем неумеренностью. И кто может перечислить другие, проистекающие отсюда бедствия? Затвори стоки вместилищ (нечистот) — и ты увидишь, что тотчас появится зараза. Следовательно, если отвне встретившееся зловоние рождает заразу, то ужели то, которое находится внутри тела, и со всех сторон окружено тесными пределами тела, и нигде не имеет стока, не причиняет бесчисленных болезней как душе, так и телу? И ужаснее всего то, что многие негодуют на Бога, говоря, что это такое? Он Сам определил, чтобы мы носили в себе помет. А между тем сами умножают помет. Но Бог для того так устроил, чтобы по крайней мере таким образом отвратить нас от сластолюбия, чтобы, по крайней мере, через это убедить нас в том, что мы не должны прилепляться к мирским благам. А ты, невзирая на это, не только не перестаешь предаваться сластолюбию, но даже до самого горла, даже до следующего обеденного времени, даже долее, нежели продолжается само наслаждение, продолжаешь пресыщаться.
Душа, преданная сластолюбию, не может ничего, ни слышать, ни говорить. Она становится изнеженною, вялою, робкою, несвободною, боязливою, исполненною лютости неведения, лести, ярости, лености — полною всех пороков и чуждою противоположных им добродетелей.
Все удовольствие доставляемое вкушением пищи, исчерпывается временем глотания: когда проглатываемое минует то, что в горле, где сосредоточено чувство вкуса, его как будто бы и не было.
У кого в сердце страх Божий, того не коснется скверна сластолюбия
Убежищем от сластолюбия служит, во-первых, часто и трезвенно молиться, а потом предоставлять владычество уму и чистой мысли, не произносить бесчинного слова, несообразного с приличной потребностью, в той уверенности, что Господь есть непогрешительный Судия.
Как прекрасно преодолевать сластолюбие и быть выше плотских похотей! У кого в сердце есть страх Божий, того не коснется скверна сластолюбия.
Сластолюбие не ограничивается одною роскошью и телесными наслаждениями, но имеет место во всем, что любим по душевному произволению и пристрастно.
Преподобный Исидор Пелусиот
Кто целомудрием и воздержанием обуздывает сластолюбие, для многих кажущееся неодолимым, тот, имея душу, свободную от всякой гнусной страсти, вправе восхищаться многими и славными победами.
Матерь сластолюбия — чревоугодие.
Бегай. сластолюбия — этой матери погибели и смерти, не слушай слов его, потому что оно, как волк, ласкает агнцев.
Сластолюбие есть диавольская уда, влекущая к погибели.
Святитель Григорий Палама
Когда мы плотиугодия творим в похоти (Рим. 13:14), тогда это сластолюбие — грешная страсть, начало плотских страстей, и болезнь души.
Сластолюбие
Не будь сластолюбив, ибо сластолюбивых Бог не слушает (прп. Антоний Великий, 89, 112). Источник.
Человек сластолюбивый (только приятного ищущий) ни на какое дело негож (прп. Антоний Великий, 89, 112).
Если неразумные твари догадливы и искусны в попечении о собственном своем спасении, и если рыба знает, что ей избрать и чего ей бегать; что скажем мы, отличенные разумом, наставленные законом, побужденные обетованиями, умудренные Духом и при всем том распоряжающие своими делами не разумнее рыб? Ибо они умеют промышлять несколько о будущем, а мы, отринув надежду на будущее, губим жизнь в скотском сластолюбии (свт. Василий Великий, 5, 115).
. Кого не преклоняет к себе и не разнеживает сластолюбие, тот чрез воздержание преуспел вовсе избежать грехов (свт. Василий Великий, 9, 117). Источник.
Как можно достигнуть того, чтобы не преодолевало сластолюбие в снедях? – Решившись предпочтение полезного иметь всегда вождем и учителем в том, что приемлется для употребления, будет ли это приятное, или неприятное (свт. Василий Великий, 9, 232).
Убежищем от сластолюбия служит, во-первых, часто и трезвенно молиться, а потом предоставлять владычество уму и чистой мысли, не произносить бесчинного слова, несообразного с приличной потребностью, в той уверенности, что Господь есть непогрешительный Судия (прп. Ефрем Сирин, 30, 511). Источник.
Как прекрасно преодолевать сластолюбие и быть выше плотских похотей! У кого в сердце есть страх Божий, того не коснется скверна сластолюбия (прп. Ефрем Сирин, 31, 76). Источник.
. Сластолюбие не ограничивается одною роскошью и телесными наслаждениями, но имеет место во всем, что любим по душевному произволению и пристрастно (прп. Ефрем Сирин, 32, 389). Источник.
. Услаждение вкуса. есть матерь всех по порядку зол. Ибо кому неизвестно, что корнем почти погрешностей в жизни служит заботливость о гортани? От нее зависят: роскошь, пьянство, чревоугодие, беспорядочное поведение, многоядение, пресыщение, разгульная жизнь, скотское и неразумное падение в страсти бесчестия (свт. Григорий Нисский, 18, 461–462).
. В естестве человеческом для мгновенного наслаждения нет никакого хранилища, в котором бы могли запасать для себя удовольствие, со всем тщанием приобретенное. Но когда сластолюбцам кажется, что овладели они чем-то, как обманчивый какой-то призрак, мгновенно исчезает и обращается это в ничто, и по удалении таковой мечты остается один ее след – стыд, отпечатлевающий в них глубокий и неизгладимый образ того, что прошло, так что, подражая в искусстве ловцам, можно по следам распознать природу зверя. Ибо ловцы, когда добыча и невидима, по следу узнают животное (свт. Григорий Нисский, 19, 17). Источник.
. Как змею невозможно втащить за край хвоста, потому что чешуя естественным образом упирается вопреки втаскивающим, так невозможно начинать с крайних частей души, чтобы выжить из нее вторгшееся сластолюбие, если кто не заградит этому злу первого входа. Почему Наставник добродетели повелевает блюсти его главу, главою называя начало порока, в котором, если оно не допущено, бездейственным остается прочее. Ибо кто враждебно противостал удовольствию вообще, тот не поддается частным приражениям страсти. А кто допустил в себя начало страсти, тот с этим вместе принял в себя целого зверя (свт. Григорий Нисский, 19, 270). Источник.
Люди сластолюбивые и изнеженные бывают недовольны и дорогою трапезою. (свт. Иоанн Златоуст, 46, 224).
Сластолюбие подобно бурному потоку, истребляет все; его не удерживает никакое препятствие; оно отлучает от Царствия (свт. Иоанн Златоуст, 52, 256).
. Велика власть сластолюбия – оно заставляет нас делать даже то, о чем не смеем и говорить (свт. Иоанн Златоуст, 54, 712). Источник.
Чем больше мы предаемся сластолюбию, тем больше исполняемся зловония, когда тело, подобно меху, со всех сторон раздувается, когда отрыжка, испытываемая нами, расстроивает мозг близ стоящих, когда из тела со всех сторон истекают смрадные пары, как бы из печи, вследствие сильного накаливания, исполненной внутри зловония. Если же внешние члены в такое приходят расстройство, то что, по твоему мнению, должен испытывать внутри мозг, будучи беспрестанно помрачаем испарениями? В каком положении находятся ручьи кипящей крови, когда ей преграждают свободное обращение? Чему подвергаются другие внутренности – печень и селезенка? Что испытывают самые вместилища помета? И хуже всего то, что о (настоящих) вместилищах помета мы заботимся, чтобы они не засорялись и не извергали помета вверх, для того употребляем всевозможные меры, и шестами подталкиваем, и лопатами раскапываем; между тем вместилищ нашего чрева мы не только не очищаем, но даже засоряем и загромождаем, и никакого не обращаем внимания на то, что помет поднимается кверху, туда, где сам царь, т. е. мозг, имеет свое пребывание. Мы делаем все это потому что взираем на него не как на досточтимого царя, а как на какого-нибудь нечистого пса. Бог для того поместил вдали эти члены, чтобы от них ничто не терпело вреда. Но мы противодействуем этому и все растлеваем неумеренностью. И кто может перечислить другие, проистекающие отсюда бедствия? Затвори стоки вместилищ (нечистот) – и ты увидишь, что тотчас появится зараза. Следовательно, если отвне встретившееся зловоние рождает заразу, то ужели то, которое находится внутри тела, и со всех сторон окружено тесными пределами тела, и нигде не имеет стока, не причиняет бесчисленных болезней как душе, так и телу? И ужаснее всего то, что многие негодуют на Бога, говоря, что это такое? Он Сам определил, чтобы мы носили в себе помет. А между тем сами умножают помет. Но Бог для того так устроил, чтобы по крайней мере таким образом отвратить нас от сластолюбия, чтобы по крайней мере через это убедить нас в том, что мы не должны прилепляться к мирским благам. А ты, невзирая на это, не только не перестаешь предаваться сластолюбию, но даже до самого горла, даже до следующего обеденного времени, даже долее, нежели продолжается само наслаждение, продолжаешь пресыщаться (свт. Иоанн Златоуст, 54, 714–715). Источник.
. Душа, преданная сластолюбию, не может ничего, ни слышать, ни говорить. Она становится изнеженною, вялою, робкою, несвободною, боязливою, исполненною лютости неведения, лести, ярости, лености – полною всех пороков и чуждою противоположных им добродетелей (свт. Иоанн Златоуст, 54, 715). Источник.
Все удовольствие доставляемое вкушением пищи, исчерпывается временем глотания: когда проглатываемое минует то, что в горле, где сосредоточено чувство вкуса, его как будто бы и не было (свт. Иоанн Златоуст, 54, 983). Источник.
Кто целомудрием и воздержанием обуздывает сластолюбие, для многих кажущееся неодолимым, тот, имея душу, свободную от всякой гнусной страсти, вправе восхищаться многими и славными победами (прп. Исидор Пелусиот, 61, 309). Источник.
Матерь сластолюбия – чревоугодие (прп. Нил Синайский, 72, 78).
Бегай. сластолюбия – этой матери погибели и смерти, не слушай слов его, потому что оно, как волк, ласкает агнцев (прп. Нил Синайский, 73, 400). Источник.
Сластолюбие есть диавольская уда, влекущая к погибели (прп. Нил Синайский, 73, 414). Источник.
Сластолюбивое (одних приятностей ищущее) сердце во время исхода бывает темницею и узами для души; а трудолюбивое (любящее себя озлоблять и утруждать наперекор себе, Господа ради) есть отверстая дверь (в другую жизнь) (прп. Марк Подвижник, 89, 522).
Блажен, кто заградил себе уста от всякого сластолюбия, отлучающего его от Создателя (прп. Исаак Сирин, 58, 50). Источник.
В сластолюбивом теле не обитает ведение Божие (прп. Исаак Сирин, 58, 306). Источник.
Кто иногда плачет, а иногда наслаждается и говорит смешное, тот, вместо камней, бросает хлебом на пса сластолюбия; по видимому он отгоняет его, но самым делом привлекает его к себе (прп. Иоанн Лествичник, 57, 78). Источник.
Рыба спешит убежать от удочки; а душа сластолюбивая отвращается безмолвия (прп. Иоанн Лествичник, 57, 119). Источник.
Сластолюбие и лукавство суть родительницы всех зол; одержимый ими не узрит Господа. (прп. Иоанн Лествичник, 57, 184). Источник.
. Христианин, предающийся плотской сласти, уже не Христов раб, а раб греха и диавола. (прп. Симеон Новый Богослов, 76, 150). Источник.
. Хоть бы кто, подобно тридцативосьмилетнему расслабленному, долгие годы лежал на одре сластолюбия и беспечности, и увидит, что Владыка Христос – или мысленно воздействием благодати, или в лице какого-либо духовного мужа, грядет к нему и говорит: хощеши ли здрав быти? (ср.: Ин. 5, 6 ), да восприимет тотчас слово с радостью и скажет: ей, Господи, хочу, но человека не имам, который вверг бы меня в купель покаяния (ср.: Ин. 5, 7 ); и если Господь скажет ему: встань, возьми одр твой и гряди вежд Меня (ср.: Ин. 5, 8 ), – да восстанет с готовностью и да грядет со тщанием по стопам Того, Кто так свыше воззвал его. (прп. Симеон Новый Богослов, 76, 234). Источник.
Постами, бдениями и молитвами. трудами телесными и отсечением своей воли в смирении душевном ставим мы духа сластолюбия безуспешным, порабощаем его себе слезами покаяния и, вводя в узилище воздержания, делаем недвижимым и бездейственным. (прп. Никита Стифат, 93, 93).
Когда мы плотиугодия творим в похоти (ср.: Рим. 13. 14 ), тогда это сластолюбие – грешная страсть, начало плотских страстей, и болезнь души. (свт. Григорий Палама, 93, 269).
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»