Что относится к военным преступлениям
Военные преступления
Международное право устанавливает не только личную ответственность за военные преступления, но также и командную. Командир несёт ответственность за нарушения конвенций подчиненными в том случае, если он знал о возможности совершения ими преступлений, но не принял необходимых мер для их предотвращения. Для того, чтобы не создавать отдельный трибунал для каждого конфликта, в 1998 году было решено создать Международный уголовный суд, в компетенции которого находятся военные преступления, для которых определена универсальная юрисдикция.
— Убийства, истязания и увод в рабство военнопленных, а также гражданских лиц, оказавшихся в зоне боевых действий
— Захват и убийства заложников
— Умышленное причинение сильных страданий или серьёзных телесных повреждений или ущерба здоровью
— Незаконное, бессмысленное и крупномасштабное уничтожение и присвоение имущества, не вызванное военной необходимостью
— Принуждение военнопленного или другого охраняемого лица к службе в вооружённых силах неприятельской державы
— Умышленное лишение военнопленного или другого охраняемого лица права на справедливое и нормальное судопроизводство
— Незаконная депортация или перемещение или незаконное лишение свободы
— Умышленные нападения на гражданское население как таковое или отдельных гражданских лиц, не принимающих непосредственного участия в военных действиях
— Умышленные нападения на гражданские объекты, то есть объекты, которые не являются военными целями
— Умышленное нанесение ударов по персоналу, объектам, материалам, подразделениям или транспортным средствам, задействованным в оказании гуманитарной помощи или в миссии по поддержанию мира в соответствии с Уставом ООН, пока они имеют право на защиту, которой пользуются гражданские лица или гражданские объекты по международному праву вооружённых конфликтов
— Умышленное совершение нападения, когда известно, что такое нападение явится причиной случайной гибели или увечья гражданских лиц или ущерба гражданским объектам или обширного, долгосрочного и серьёзного ущерба окружающей природной среде, который будет явно несоизмерим с конкретным и непосредственно ожидаемым общим военным превосходством
— Использование биологического или токсинного оружия
— Использование вооружений, чьи поражающие элементы невозможно выявить с помощью рентгеновского излучения
— Использование ослепляющего лазерного оружия
Совершение любого из деяний, отмеченных как запрещённые, является военным преступлением, а лица, их совершившие, являются военными преступниками.
7 апреля 1994 года местным народом хуту начат геноцид против народа тутси в Руанде, массовые убийства по всей стране продолжались около четырех месяцев. Политика геноцида была санкционирована правительством хуту. В ходе этих событий погибло, по разным оценкам, от 500 000 до 1 000 000 человек, среди которых тутси насчитывали около 70 процентов.
10 апреля 1992 года резня в армянском селе Марага, Нагорный Карабах, была устроена азербайджанскими вооруженными формированиями, занявшими село. По данным правозащитных организаций и армянских источников, основанных на свидетельских показаниях, жертвами массового убийства стали по разным данным от 50 до 100 мирных жителей, а еще около пятидесяти человек были взяты в заложники.
16 марта 1988 года произошла газовая атака в Халабдже, предпринятая иракскими военными против гражданского населения города Халабджа на территории Иракского Курдистана, находящегося в непосредственной близости от границы с Ираном. Атака была совершена после захвата Халабаджи иранскими войсками и союзными им иракско-курдскими отрядами пешмерга в ходе ирано-иракской войны.
1 и 2 марта 1943 года было совершено массовое убийство мирного населения поселка Корюковка Черниговской области Украины отрядами СС, украинской полицией и солдатами венгерской 105-й легкой дивизии генерала Золтана Алдя-Папа. В результате карательной акции погибло около 6 700 человек, сожжено 1 340 зданий, что в несколько раз больше известных массовых убийств в белорусской Хатыни, чешском Лидице делает ее самой масштабной во Второй мировой войне.
Военные преступления
Военное преступление — это серьезное нарушение нормы международного гуманитарного права в контексте вооруженного конфликта, за совершение которого установлена индивидуальная уголовная ответственность на основе международного права.
На ряду с агрессией, геноцидом и преступлениями против человечности военные преступления относятся к самым тяжким преступления против мира и безопасности человечества, затрагивающим интересы международного сообщества в целом. Государства, согласно принципу универсальной юрисдикции, обязаны разыскивать лиц, предположительно совершивших или приказавших совершить такие преступления, и предавать этих лиц своему собственному суду независимо от их гражданства или места совершения преступления либо передавать их для судебного преследования другому заинтересованному государству.
Для того, чтобы лица, ответственные за военные преступления, не могли уйти от судебного преследования и наказания на основании внутренних правовых норм, касающихся срока давности в отношении обычных преступлений, в 1968 г. была принята Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества.
Историческое развитие международно-правовых норм о военных преступлениях
Одним из самых ранних примеров международного процесса над военным преступником в является судебный процесс над Петером фон Хагенбахом, состоявшийся в 1474 года в г. Брайзахе, Германия, на котором Хагенбах был признан виновным в убийствах, изнасилованиях, лжесвидетельстве и других преступлениях против «законов Бога и человека». С целью подавления воли к сопротивлению Хагенбах создал в Брайзахе атмосферу террора и жестокости и совершил многочисленные насильственные действия против жителей города и соседних территорий. Объединенная коалиция (Франция, Берн, Австрия, города и рыцари Верхнего Рейна), положившая конец этим зверствам, учредила специальный трибунал, состоящий из 28 судей – представителей коалиции. Несмотря на то, что процесс над Хагенбахом существенно отличался от современного судопроизводства в международных уголовных трибуналах, его часто называют первым задокументированным международным судом по военным преступлениям.
В 1863 г по поручению президента США А. Линкольна Фрэнсис Либер, профессор права Колумбийского университета, подготовил «Инструкцию полевым войскам США» (известную также как «Кодекс Либера»), текст которой стал первой попыткой кодифицировать обычаи ведения военных действий. Инструкции, которые должны были соблюдать армии северян во время Гражданской войны в США, установили принцип индивидуальной уголовной ответственности за беспричинные насилия, такие как изнасилования, ранения, нанесение увечий или убийство. Как инструмент внутригосударственного права «Кодекс Либера» был обязателен только для американской армии. Тем не менее, в последствие он был взят за основу при первой попытке кодификации обычаев войны в ходе Брюссельской конференции 1874 г. и последующей разработки Гаагских конвенций 1899 и 1907 гг.
Международные конвенции о законах и обычаях войны, принятые на 1-й и 2-й мирных конференциях в Гааге в 1899 и 1907 гг. стали первыми многосторонними соглашениями, регулирующими ведение военных действий. Однако принцип индивидуальной уголовной ответственности в конвенциях не затрагивался, все внимание было сосредоточено только на правах и обязанностях государств как классических субъектов международного права.
В 1919 году с целью судебного преследования лиц, совершивших военные преступления во время Первой мировой войны, была учреждена Комиссия по ответственности инициаторов войны и применению наказаний, которая проанализировала действующие правовые нормы и представила список тридцати двух составов преступления, связанных с серьезными нарушениями законов и обычаев войны.
Версальский мирный договор (1919 г.) стал первым международной конвенцией, устанавливающей личную уголовную ответственность за нарушения международного гуманитарного права. Статья 227 Версальского мирного договора предусматривала, что германский император Вильгельм II за преступления против международной морали и нерушимости международных договоров должен предстать перед специально созданным международным трибуналом. Статья 228 устанавливала право держав-победительниц судить лиц, виновных в нарушении законов и обычаев войны, а Германия обязывалась их выдать. Однако никакого международного трибунала создано не было. Вместо этого державы-победительницы согласились на компромисс, предложенный правительством Германии, о проведении судебных процессов в Верховном суде Германии в Лейпциге. В итоге только тринадцать дел против предполагаемых военных преступников дошли до стадии судебного разбирательства, девять судебных процессов завершились вынесением приговора, ни одно из которых не было исполнено полностью.
Новой вехой становления международной уголовной ответственности за военные преступления и кодификации норм об ответственности за их совершение стали судебные процессы, состоявшиеся после окончания Второй мировой войны. В приговоре Нюрнбергского международного военного трибунала (1946 г.) в указывалось: «преступления против международного права совершаются людьми, а не абстрактными категориями, и только путем наказания отдельных лиц, совершающих такие преступления, могут быть соблюдены установления международного права». Кроме того, в ст. 6 (b) Устава Нюрнбергского трибунала военные преступления были определены как «нарушения законов или обычаев войны». При рассмотрении этого положения трибунал постановил, что нарушения Гаагских конвенций 1907 года и Женевских конвенций 1929 года «уже признаны военными преступлениями в соответствии с международным правом». По вопросу применимости положений указанных конвенций к сторонам, которые их не ратифицировали, трибунал отметил, что «решать этот вопрос нет необходимости», поскольку «к 1939 году эти правила, изложенные в Конвенции, были признаны всеми цивилизованными странами и стали считается декларативным в отношении законов и обычаев войны, о которых говорится в статье 6 (b) Устава».
В 1949 году, были приняты четыре Женевских конвенции о защите жертв войны, каждая из которых содержала список так называемых «серьезных нарушений» – преступных деяний, направленных против основополагающих прав лиц, относящихся к соответствующим категориям покровительствуемых лиц (раненые, больные, медицинский и духовный персонал, лица, потерпевшие кораблекрушение, военнопленные, гражданские лица), – и устанавливала режим процессуального взаимодействия между государствами, направленного на привлечение к уголовной ответственности лиц, виновных в совершении «серьезных нарушений».
В 1977 году были приняты два Дополнительных протокола к Женевским конвенциям, первый из которых расширил список «серьезных нарушений», подлежащих криминализации в международных вооруженных конфликтах, второй – в вооруженных конфликтах немеждународного характера.
В 1998 г. был принят Римский Статут Международного уголовного суда (МУС), призванного осуществлять правосудие в отношении лиц, совершивших преступления против человечности, агрессию, геноцид и военные преступления. В соответствии со ст. 9 к данному Статуту прилагаются «Элементы преступлений», которые должны помочь Суду в толковании и применении норм материального права.
Определение военного преступления
Международное гуманитарное право содержит значительное количество достаточно подробно сформулированных норм, однако, далеко не каждое их нарушение является преступлением. Апелляционная камера Международного трибунала по бывшей Югославии сформулировала ряд условий, позволяющих установить какие именно нарушения относятся к разряду военных преступлений и, соответственно, влекут индивидуальную уголовную ответственность:
Первое и второе условия указывают на то, что соответствующее деяние должно нарушать норму международного гуманитарное права обычного или договорного происхождения. Это очень важная констатация, поскольку она означает, что право военных преступлений всегда отсылает к международному гуманитарному праву. Ссылка показывает, что право военных преступлений как материальное право не является автономным, а лишь дополнительным по отношению к отрасли международного гуманитарного права. Следовательно, составы военных преступлений должны толковаться в свете международного гуманитарного права, с которым они связаны по существу.
Согласно третьему условию, нарушение международного гуманитарного права должно быть достаточно серьезным по своему характеру, что подразумевает «нарушение правила, охраняющие существенные ценности» и нарушение «должно влечь серьезные последствия для жертвы». Так, в частности, если начальник лагеря военнопленных не ведет учет дисциплинарных взысканий (что, в свою очередь, составляет нарушение ст. 96 Женевской Конвенции III), то, очевидно, что он не совершает военное преступление.
Четвертое условие возникает из сути международного гуманитарного права как части международного правопорядка, первичными субъектами которого являются государства. Нарушение нормы международного гуманитарного права может быть наказуемым только в том случае, если данная норма также возлагает обязательства на физических лиц. Вопрос о том, возлагает ли та или иная норма международного гуманитарного права обязательства на физических лиц, как правило, можно решить только исходя из обстоятельств дела, с учетом должности и функциональных обязанностей лица.
Состав военного преступления
Состав военного преступления определяется как совокупность установленных источниками международного уголовного права объективных и субъективных признаков, характеризующих деяние как военное преступление по международному уголовному праву. Таким образом, схема состава преступления в международном уголовном праве совпадает с общепринятой в теории уголовного права схемой состава преступления: объект, объективная сторона, субъект, субъективная сторона. Отдельно следует выделить так называемые контекстные обстоятельства или «контекстный элемент» имеющий существенное значение как для объективной, так и для субъективной стороны международных преступных деяний.
Объект
Основным объектом посягательства военных преступлений является установленный в основополагающих принципах международного права и международном гуманитарном праве порядок ведения вооруженных конфликтов международного и немеждународного характера, дополнительным – безопасность, права и интересы лиц, принимающих участие в боевых действиях, а также безопасность прав и интересов лиц, не принимающих непосредственного участия в вооруженном конфликте.
Объективная сторона (actus reus)
Статут МУС проводит различие между тремя признаками объективной стороны преступлений: деяния, его последствий, а также наличия других обстоятельств, не связанных ни с деянием, ни с его последствиями.
Каждое международное преступление предполагает объективное наличие определенного поведения, точно описанного в определении преступления. Оно может состоять в действии (например, нападение на гражданское население и гражданские объекты) либо – если определение допускает это – в бездействии (например, необеспечение справедливого судебного разбирательства и непредоставление продовольствия или необходимой медицинской помощи лицам, находящимся во власти неприятеля).
Отдельные определения военных преступлений по международному праву требуют наличия определенных последствий преступного поведения. Последствие может заключаться в причинении вреда, действительно нанесенного (такого, как умышленное причинение потерпевшему сильных страданий), или в создании опасности для охраняемого права (такой, как создание серьезной угрозы здоровью потерпевшего). Если состав преступления по международному праву требует наступления определенных последствий, необходимо установить наличие причинно-следственной связи между поведением субъекта и конкретным последствием, чтобы данное деяние могло быть признано преступным.
Контекстный элемент
Военное преступление происходит только в случае наличия функционального отношения («связи») преступного поведения к вооруженному конфликту. Этим рассматриваемые деяния отличаются от схожих по объективной стороне общеуголовных преступлений по национальному праву, таких как убийство, от военных преступлений, таких как убийство военнопленного.
Данный признак, именуемый «контекстным», сформулирован в «Элементах преступлений» к Статуту МУС следующим образом: «Деяние произошло в контексте [международного или немеждународного] вооруженного конфликта и было связано с ним».
Функциональное взаимоотношение между поведением лица и вооруженным конфликтом должно объективно устанавливаться исходя из обстоятельств конкретного дела. С учетом судебной практики Трибунала по бывшей Югославии, Международный уголовный суд постановил: «При разрешении вопроса о том, достаточно ли тесно связано с вооруженным конфликтом соответствующее деяние, Судебная палата может принимать в расчет, inter alia, следующие факторы:
Субъект
Военные преступления на практике, как правило, совершаются комбатантами, государственными служащими или иными представителями одной из противоборствующих сторон вооруженного конфликта. Однако, с точки зрения действующего международного уголовного права субъектом военного преступления, может быть любое вменяемое и достигшее установленного возраста физическое лицо. Кроме того, военные преступления могут быть совершены и специальными субъектами (командирами и иными лицами, на которых возлагаются функции командования подчиненными и осуществления контроля за их действиями).
Субъективная сторона (mens rea)
Общепризнанным условием для признания деяния преступным выступает установление субъективной стороны преступления. С точки зрения современного международного уголовного права субъективная сторона военного преступления характеризуется:
Психическое отношение субъекта к военному преступлению
Психическое отношение лица к совершаемому деянию, предусмотренному уголовным законом, и его последствиям характеризуется виной, выраженной в форме умысла (прямого или косвенного) либо неосторожности (небрежности или легкомыслия).
В ряде положений международного гуманитарного права для характеристики ментального элемента используется термин «преднамеренный» («умышленный»); эта формулировка присутствует и в ряде положений Статута МУС. В международном гуманитарном праве умысел интерпретируется в широком смысле и также охватывает преступную небрежность. Данное широкое толкование также применяется к праву военных преступлений. Соответственно, если определение военного преступления требует наличия умысла, обычно достаточно установить, что субъект совершил деяние с небрежным безразличием по отношению к его последствиям («должен был и мог их предвидеть»), особенно в отношении военного преступления в виде убийства.
В решении по делу Блашкича от 3 марта 2000 года Судебная палата Трибунала по бывшей Югославии постановила, что небрежность является достаточной для всех преступлений, составы которых возникают из положений Женевских конвенций, посвященных серьезным нарушениям, и из общей статьи 3. Соответственно, неважно, присутствует ли термин «умышленный» явно в соответствующей уголовно-правовой норме.
Сознательное отношение субъекта к ситуации конфликта
В «Элементах преступлений» к военным преступлениям указывается, что субъект преступления должен сознавать фактические обстоятельства, свидетельствующие о существовании вооруженного конфликта. Однако правовой оценки данных обстоятельств со стороны субъекта не требуется. Субъект необязательно должен сознавать обстоятельства, определяющие международный либо немеждународный характер вооруженного конфликта, и необязательно должен правильно квалифицировать конфликт с юридической точки зрения.
Классификация и виды военных преступлений
В международно-правовой доктрине не существует общепринятой классификации военных преступлений.
В ст. 8 Статута МУС военные преступления расположены с учетом контекста вооруженного конфликта:
Военные преступления можно квалифицировать по объективной стороне, выделяя в зависимости от дополнительного объекта преступного посягательства отношения, регулируемые Женевским правом (защита лиц и защита собственности) и отношения, регулируемые Гаагским правом (применение запрещенных средств и методов ведения военных действий). Таким образом, военные преступления условно подразделяются на следующие группы:
Военные преступления против лиц
Международное право допускает убийство или ранение лиц в военных конфликтах при условии соблюдения положений международного гуманитарного права. Так, формулировки преступлений по международному праву должны определять условия, при которых убийство и ранение влекут уголовную ответственность. Проведение различия между правомерным и преступным поведением основано, в первую очередь, на определении круга жертв преступного поведения: военными преступлениями признаются только деяния, причиняющие вред лицам, пользующимся защитой в соответствии с международным гуманитарным правом («покровительствуемые» лица).
Одной из главных целей международного гуманитарного права является защита гражданского населения в вооруженных конфликтах. Дополнительный протокол I предоставляет всем членам вооруженных сил правовой статус комбатанта. Только комбатанты имеют право принимать непосредственное участие в боевых действиях. В то же время комбатанты являются законными целями нападений вооруженных сил противника. Гражданские лица, напротив, не имеют права принимать непосредственное участие в боевых действиях и при любых обстоятельствах не должны становиться объектами военных нападений. Таким образом, умышленные нападения на гражданское население как таковое или отдельных гражданских лиц, не принимающих непосредственного участия в военных действиях, считаются серьезным нарушением международного гуманитарного права и классифицируются как военное преступление согласно ст. 8 (2) (b) (i) Статута МУС.
Использование гражданских лиц для защиты от военных действий определенных пунктов, районов или вооруженных сил запрещается. Подобные действия расцениваются как военное преступление (ст. 8 (2) (b) (xxiii) Статута МУС).
Военные преступления против имущества и иных охраняемых прав
Пять положений Статута МУС непосредственно криминализируют экспроприацию или уничтожение имущества. В соответствии со ст. 8 (2) (a) (iv) Статута МУС, «незаконное, бессмысленное и крупномасштабное уничтожение и присвоение имущества, не вызванное военной необходимостью» и совершенное в контексте международного вооруженного конфликта, влечет уголовную ответственность.
Ст. 8 (2) (b) (xiii) Статута МУС криминализирует – также в контексте международных вооруженных конфликтов – «уничтожение или захват имущества неприятеля, за исключением случаев, когда такое уничтожение или захват настоятельно диктуются военной необходимостью». Данный запрет практически дословно повторяется в ст. 8 (2) (e) (xii) в отношении немеждународных вооруженных конфликтов.
Наконец, ст. 8 (2) (b) (xvi) Статута МУС криминализирует разграбление городов или населенных пунктов в международных вооруженных конфликтах, а ст. 8 (2) (e) (v) криминализирует то же деяние в контексте немеждународных вооруженных конфликтов.
Военные преступления, связанные с применением запрещенных методов ведения военных действий
Первая группа военных преступлений, связанных с применением запрещенных методов ведения военных действий, заключается в умышленных нападениях на невоенные цели. Статьи 8 (2) (b) (i), (ii), (ix) и (xxiv), а также статьи 8 (2) (e) (i), (ii) и (iv) Статута МУС устанавливают ответственность за непосредственные нападения на гражданских лиц, гражданские объекты и иные аналогичные цели. Частным случаем нападений на невоенные цели являются нападения на незащищенные населенные пункты. Ст. 8 (2) (b) (iv) Статута МУС криминализирует причинение несоразмерного сопутствующего ущерба.
Дополнительный протокол I, ст. 37 запрещает «вероломные» убийство или ранение лиц, принадлежащих к неприятельской нации или армии. Под вероломством понимается злоупотребление доверием, полученного обманным путем через посредство совершения конкретного деяния, противоречащего международному праву. Согласно ст. 8 (2) (b) (xi) Статута МУС такие действия в условиях международного вооруженного конфликта являются военным преступлением.
Заявление о том, что пощады не будет, или угроза об отдаче такого приказа также является «классическим» военным преступлением, предусмотренным статьей 8 (2) (b) (xii) Статута МУС.
Ст. 8 (2) (b) (xxiii) и ст. 8 (2) (b) (xxv) Статута МУС криминализируют, соответственно, использование «живых щитов» и совершение действий, подвергающих гражданское население голоду, – то есть методы военных действий, затрагивающие в основном лиц, не участвующих в военных действиях.
Военные преступления, связанные с применением запрещенных средств ведения военных действий
Военные преступления в отношении операций по оказанию гуманитарной помощи
В соответствии со ст. 8 (2) (b) (iii) и ст. 8 (2) (e) (iii) Статута МУС «умышленное нанесение ударов по персоналу, объектам, материалам, подразделениям или транспортным средствам, задействованным в оказании гуманитарной помощи или в миссии по поддержанию мира в соответствии с Уставом ООН» в условиях соответственно международного и немеждународного конфликта являются военными преступлениями. Данные нормы приняты в ответ на многочисленные нападения на персонал ООН и связанный с ним персонал, происходившие в последние десятилетия.
Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность за военные преступления
В ст. 31 Статута МУС предусмотрено несколько обстоятельств, в силу которых лицо освобождается от уголовной ответственности за деяния, которые фактически содержат все признаки состава военного преступления: