Что определяет самостоятельность и независимость юриста
Конституционный суд подтвердил независимость адвокатуры
До высшей судебной инстанции дошли двое экс-адвокатов, лишенных статуса за нарушения Кодекса адвокатской этики. Один был наказан за некорректные, на взгляд адвокатского сообщества, публикации в Сети. Другой распределял между адвокатами запросы следствия и суда на работу по назначению (когда адвокат предоставляется человеку государством). При этом защитник нарушал установленные адвокатской палатой процедуры и не имел соответствующих полномочий.
В Конституционном суде заявители просили признать несоответствующими Основному закону ряд норм закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», а также положений Кодекса профессиональной этики адвоката и Правил поведения адвокатов в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет».
Конституционный суд России, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.
Вице-президент ФПА РФ, председатель Комиссии Совета ФПА РФ по защите права адвокатов Генри Резник отметил, что позиция Конституционного Суда РФ не могла быть другой. По его словам, КС РФ подтвердил, что адвокатура является независимой неправительственной организацией, выполняющей публично-правовые функции.
Он обратил внимание на важность того, что Конституционный Суд РФ отметил гарантии прав адвокатов, которые подвергаются дисциплинарным санкциям. Гарантии заключаются в том, что все решения органов адвокатского самоуправления подлежат судебному контролю. Кроме того, отметил Генри Резник, статус адвокатуры как независимого института гражданского общества не может подвергаться сомнению.
Гарантии независимости адвокатов
Документ был подготовлен в результате консультационных встреч специального докладчика с юристами и адвокатами из 16 стран Восточной Европы, Центральной Азии и Кавказа и подготовленных по итогам этих встреч рекомендаций. В работе приняли участие и известные российские адвокаты: директор Центра содействия международной защите, адвокат Московской городской коллегии адвокатов Каринна Москаленко, адвокат АП Санкт-Петербурга Сергей Голубок, адвокат АП Краснодарского края Марина Дубровина и председатель Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов АП Краснодарского края Алексей Иванов.
«Совместно с коллегами удалось обсудить и донести до специального докладчика ООН существующие тенденции, трудности, угрозы и риски, с которыми сталкиваются адвокаты разных стран в своей профессиональной деятельности: давление на адвокатов, профессионально и принципиально выполняющих свой долг, отводы неугодных адвокатов, отождествление адвокатов с интересами их клиентов, нарушение адвокатской тайны, угрозы и уголовное преследование адвокатов в связи с осуществлением профессиональной деятельности, лишение статуса и др., а также основные проблемы реализации права на профессию и дефицит профессиональных гарантий, – рассказал Алексей Иванов. – Спецдокладчик ООН Моника Пинто выразила искреннюю признательность всем адвокатам и организациям, внесшим вклад в подготовку итогового доклада».
В тексте доклада в рамках раздела «Право на правосудие» отмечается, что право на доступ к правосудию должно быть признано и гарантировано и поощряться как в уголовных, так и в неуголовных делах, а право на доступ к адвокату является правом само по себе и необходимым условием для осуществления и реализации ряда других прав. Безотлагательный доступ к адвокату также представляет собой важный механизм зашиты от произвольного ареста или задержания и незаконного лишения свободы, – отмечено в тексте документа.
В докладе отдельно указывается на необходимость гарантировать адвокатам независимость от государственных властей и негосударственных субъектов. Притом что государства обязаны защищать адвокатов от ненадлежащего вмешательства со стороны властей, они также должны не допускать, чтобы независимости адвокатов препятствовали третьи лица. Наилучшей гарантией такой независимости, согласно тексту доклада, является орган самоуправления. Специальный докладчик неоднократно отмечала важность наличия независимых саморегулируемых коллегий адвокатов, которые контролируют допуск кандидатов до адвокатской практики, обеспечивают единый кодекс этики и применяют дисциплинарные меры, вплоть до лишения права на осуществление адвокатской практики.
В разделе «Гарантии в отношении профессиональных обязанностей адвокатов и их безопасности» доклада приводится анализ сущности и содержания механизмов обеспечения защиты независимости адвокатов.
Так, согласно «принципу неотождествления» адвокаты «не отождествляются со своими клиентами или интересами клиентов в результате выполнения ими своих функций». Эта гарантия нацелена на то, чтобы предоставить адвокатам возможность выполнять свои профессиональные обязанности свободно, независимо и не опасаясь применения карательных мер.
Привилегированный характер отношений между адвокатом и клиентом включает в себя принцип конфиденциальности, распространяющийся на все виды коммуникации между адвокатом и клиентом; защиту места работы и места проживания адвоката от незаконного обыска и изъятия документов и материалов по делам адвоката; доступ к клиенту.
В документе отмечается, что адвокаты, как и все прочие лица, имеют право на свободу выражения мнений, убеждений и собраний. Однако, делается оговорка, что, реализуя эти права, адвокаты должны руководствоваться нормами профессиональной этики юриста.
Также в докладе поднята проблема использования механизма обвинения адвокатов в неуважении к суду в целях ограничения их возможности озвучивать свое мнение в отношении решений, принятых судебными органами. Спецдокладчик ООН выразила уверенность в необходимости введения законодательных актов, устанавливающих четкие рамки такого правонарушения и определяющих виды поведения, которые подпадают под понятие «неуважение к суду», а также процедуру рассмотрения подобных дел.
В докладе отмечается, что компетентные властные органы обязаны обеспечивать адвокатам заблаговременный доступ к надлежащей информации, досье и документам, находящимся в их распоряжении или под их контролем, чтобы юристы имели возможность оказывать эффективную юридическую помощь своим клиентам.
Также спецдокладчик ООН сообщает о существующей практике лишения свободы адвокатов с целью предотвращения выполнения ими своих профессиональных обязанностей и в качестве возмездия за выполнение ими таких обязанностей. Международное право требует, чтобы государства надлежащим образом реагировали на тенденции насилия в отношении адвокатов, предотвращали и устраняли последствия злонамеренного воздействия на них и принимали меры для защиты представителей юридической профессии от злоупотреблений со стороны частных субъектов.
В разделе «Организация профессиональной деятельности юристов» спецдокладчик ООН выразила обеспокоенность тем фактом, что в некоторых странах допуск к юридической практике контролируется исполнительной властью, и она уверена, что наибольшей эффективностью в определении требований и процедур в отношении допуска обладают сами представители юридической профессии, поэтому при выдаче лицензий на практику именно им следует отвечать и за проведение экзаменов, и за соответствие кандидатов другим требованиям.
В тексте доклада отмечается, что именно профессиональные ассоциации адвокатов должны играть основополагающую роль в защите независимости и неприкосновенности юридической профессии. Важным фактором обеспечения независимости юридического сообщества является создание независимой системы дисциплинарных разбирательств в связи с предполагаемыми нарушениями норм профессиональной этики. В документе отмечается необходимость обеспечить надлежащий баланс между независимостью юристов и их ответственностью за нарушение этических и профессиональных норм. При этом спецдокладчик ООН подчеркнула, что лишение права на юридическую практику должно применяться только в наиболее серьезных случаях ненадлежащего поведения.
Исполнительный вице-президент ФПА РФ Андрей Сучков, ознакомившись с текстом документа, отметил, что, несмотря на значимость, доклад по необъяснимой причине остался незамеченным не только адвокатским сообществом, но и всей российской юридической общественностью.
«Хотя не со всеми рекомендациями экспертов можно в полной мере согласиться, в доклад Моники Пинто вошли самые значимые из них, большинство из которых напрямую связаны с проблемами российской адвокатуры, – указал Андрей Сучков. – Так, в документе высказана обеспокоенность отсутствием достаточной законодательной защиты независимости адвокатов, а также недостаточным соблюдением или ненадлежащим исполнением существующих национальных правовых гарантий».
Он также подчеркнул, что низкие ставки оплаты субсидируемой государством юридической помощи обозначены в докладе как нарушение, прежде всего, прав граждан, которые при такой ситуации ограничены в доступе к квалифицированной юридической помощи, и, следовательно, лишены полноценного доступа к правосудию. Кроме этого, исполнительный вице-президент ФПА РФ перечислил еще несколько поднятых в документе проблем, которые, на его взгляд, имеют прямое отношение к России: незаконное противодействие адвокатской деятельности, нарушение адвокатской тайны, посягательство на жизнь и здоровье адвокатов и членов их семей.
Андрей Сучков заметил, что в докладе значительное внимание уделено вопросам необходимости объединения практикующих юристов в самоуправляемую адвокатскую корпорацию, обязательности соблюдения норм профессиональной этики, а также распространения на участников этой деятельности корпоративных дисциплинарных процедур. «Указанные выводы доклада особенно актуальны применительно к дискуссии о реформировании российского рынка квалифицированной юридической помощи», – резюмировал он.
КС напомнил о независимости адвокатуры и пределах свободы слова для адвокатов
Конституционный Суд РФ опубликовал Определение № 34-О от 30 января 2020 г. об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Виталия Буркина и Юрия Филиппских на нарушение их конституционных прав положениями Закона об адвокатуре во взаимосвязи с положениями КПЭА и Правил поведения адвокатов в сети Интернет.
Обстоятельства прекращения статуса
Как ранее писала «АГ», дисциплинарное дело в отношении Виталия Буркина, на тот момент являвшегося адвокатом АП Республики Башкортостан, было возбуждено в августе 2018 г. по представлению вице-президента палаты Виктора Мальцева в связи с обращением председателя Верховного Суда РБ Михаилом Тарасенко. Судья проинформировал палату, что Буркин «большую часть своих публикаций в социальных сетях посвящает имеющим ярко выраженный негативный характер претензиям и критике судебной системы, допускает некорректные и оскорбительные высказывания в адрес руководства Верховного Суда РБ».
Квалифкомиссия АП РБ пришла к выводу, что Виталий Буркин нарушил подп. 4 п. 1 ст. 7 Закона об адвокатуре, п. 1 ст. 4, п. 2 ст. 8 КПЭА, а также п. 2.3.2 и 2.3.3 Правил поведения адвокатов в Интернете, в связи с чем адвокатский статус последнего был прекращен решением Совета палаты.
Юрий Филиппских, являвшийся адвокатом АП Ненецкого автономного округа, также был лишен адвокатского статуса. Согласно заключению Квалифкомиссии и решению Совета АП НАО, он нарушил законодательство об адвокатской деятельности, КПЭА и решения органов адвокатской палаты. В нарушение актов палаты, не имея соответствующих полномочий и игнорируя требования президента АП НАО, он осуществлял распределение между адвокатами запросов органов предварительного расследования и судов о выделении адвокатов для участия в качестве защитников по назначению в уголовном судопроизводстве и в качестве представителей по назначению в гражданском судопроизводстве, в результате чего была затруднена работа органов предварительного расследования и судов.
Не согласившись с указанными заключениями и решениями органов адвокатских палат, заявители обратились в суд о признании данных актов незаконными, восстановлении адвокатского статуса и членства в палатах.
Суды, изучив публикацию Виталия Буркина, размещенную в Интернете и послужившую основанием привлечения к дисциплинарной ответственности, пришли к выводу, что использованные им формулировки не отвечали требованиям профессионализма, достоинства, сдержанности и корректности, установленным как основные принципы деятельности адвокатов в Сети, а употребленные им выражения носят негативный характер, являются публичным выражением неуважения к судебным органам, не соответствуют манере делового общения, предписанной п. 2 ст. 8 КПЭА.
В отношении Юрия Филиппских суды двух инстанций отказали в удовлетворении его исковых требований, мотивировав отказ тем, что представленные доказательства подтверждают изложенные в заключениях квалифкомиссии и совета палаты факты нарушения Закона об адвокатуре и КПЭА.
В передаче жалоб Буркина и Филиппских на рассмотрение в заседании судов кассационных инстанций заявителям также было отказано.
Доводы жалобы в КС
В жалобе в Конституционный Суд (есть у «АГ») заявители указали, что взаимосвязанные положения Закона об адвокатуре (п. 2 ст. 17, подп. 9 п. 3, абз. 2 п. 7 ст. 31, п. 3 и 7 ст. 33) не соответствуют Конституции РФ, поскольку наделяют президентов региональных адвокатских палат неограниченными полномочиями на всех стадиях дисциплинарного производства.
Кроме того, по мнению Виталия Буркина, положения Закона об адвокатуре (подп. 4 п. 1 ст. 7, подп. 2 и 2.1 п. 2 ст. 36 и подп. 16 п. 3 ст. 37), применяемые во взаимосвязи с п. 1 ст. 4 и п. 2 ст. 8 КПЭА и Правилами поведения адвокатов в Интернете, позволяют органам Федеральной палаты адвокатов РФ вводить для адвокатов не предусмотренный Конституцией полный запрет на критику под угрозой лишения статуса. «Особый статус адвоката предполагает наложение на него определенных дополнительных ограничений, в том числе и в части критики. Однако это не означает полный и любой запрет на критику адвокатами руководства адвокатских образований, судей, судебной системы и т.д. Любые критические высказывания должны быть оценены с точки зрения их допустимости и обоснованности. В то же время на практике оспариваемые нормы истолкованы таким образом, что запрещают любую критику под угрозой отлучения от профессии. В его деле ни органы адвокатской палаты, ни суды не оценивали содержание 4-х публикаций в сети Интернет (обоснованность и допустимость), а ограничились лишь констатацией факта публикаций и их общей оценки как критики», – сообщалось в жалобе.
Там же указывалось, что дела заявителей не являются единственным свидетельством, подтверждающим, что оспариваемые нормы исключают беспристрастность и объективность в рассмотрении дисциплинарных дел, а также вводят абсолютный запрет на критику адвокатских корпораций (органов управления) и судов.
В документе подчеркивалось, что заявители не ставят под сомнение необходимость рассмотрения дисциплинарных дел корпорацией, но полагают, что оспариваемые нормы, наделяя президентов палат широкими полномочиями на всей стадии дисциплинарного производства, не отвечают критериям беспристрастности и справедливости как при решении вопроса о виновности адвоката, так и при определении меры наказания.
КС напомнил, что адвокатура не входит в систему органов публичной власти и действует независимо от них
Изучив материалы жалобы, Конституционный Суд не нашел оснований для принятия ее к рассмотрению.
КС, в частности, указал, что согласно Закону об адвокатуре органом, уполномоченным рассматривать жалобы на действия (бездействие) адвокатов, является адвокатская палата субъекта РФ в лице квалифкомиссии, уполномоченной давать заключения о наличии или отсутствии в действиях (бездействии) адвоката нарушений норм КПЭА, а также о неисполнении или ненадлежащем исполнении им своих обязанностей.
«При наличии допустимого повода президент адвокатской палаты возбуждает дисциплинарное производство, а совет адвокатской палаты рассматривает жалобы на действия (бездействие) адвокатов с учетом соответствующего заключения квалификационной комиссии. Такое регулирование, устанавливающее основания, поводы и порядок привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности и определяющее полномочия органов адвокатского сообщества, в том числе президента адвокатской палаты, в дисциплинарном производстве, основано на учете особого публично-правового статуса адвокатуры ˂…˃ и принципов деятельности данного института гражданского общества – законность, независимость, самоуправление, корпоративность и равноправие адвокатов», – поясняется в определении.
Кроме того, добавил Суд, поскольку проверка законности решений органов адвокатской палаты, в том числе касательно дисциплинарной ответственности адвокатов, входит в сферу судебного контроля (определения КС от 17 июня 2013 г. № 907-О, от 21 мая 2015 г. № 1089-О, от 27 марта 2018 г. № 627-О, от 2 октября 2019 г. № 2658-О и др.), оспариваемые законоположения не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права заявителей в указанном ими аспекте
Со ссылкой на свои ранее высказанные правовые позиции КС подчеркнул, что наделение адвокатских палат (их органов) контрольными и управленческими полномочиями, в том числе касающимися принятия обязательных для адвокатов решений по отдельным вопросам адвокатской деятельности, согласуется с особым публично-правовым статусом некоммерческих организаций подобного рода, в том числе профессионального сообщества адвокатов, которое не входит в систему органов публичной власти и действует независимо от них (постановления от 19 мая 1998 г. № 15-П, от 23 декабря 1999 г. № 18-П, от 19 декабря 2005 г. № 12-П и от 18 июля 2019 г. № 29-П).
«Следовательно, – отмечается в определении, – такое регулирование не выходит за пределы дискреции законодателя, а приведенные нормы сами по себе не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права заявителя».
Конституционный Суд пояснил, что предъявление особых профессионально-этических требований к мнениям, суждениям и комментариям адвокатов, выражаемым ими публично, в том числе в Интернете, по поводу деятельности госорганов и должностных лиц, включая судей, обусловлено задачами и функциями адвоката, который, будучи независимым профессиональным советником по правовым вопросам, призван обеспечивать защиту прав и свобод человека и гражданина во взаимодействии с органами государственной власти – прежде всего судебной, – и должен стремиться поддерживать доверие граждан к ней, что согласуется с предписаниями ст. 29 Конституции и ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, устанавливающих пределы свободы слова.
КС также сослался на позицию ЕСПЧ, где подчеркивается, что адвокаты имеют право публично комментировать отправление правосудия, только если критика не выходит за рамки, применяемые к поведению членов адвокатской коллегии, и что вне зала суда адвокаты не могут позволить себе высказывания, которые настолько серьезны, что выходят за пределы допустимых комментариев без надежного фактического обоснования, а также они не могут высказывать оскорблений (постановления от 20 апреля 2004 г. по делу «Амихалакиоае против Республики Молдова», от 15 декабря 2005 г. по делу «Киприану против Кипра», от 23 апреля 2015 г. по делу «Морис против Франции» и т.д.).
При этом, как указано в определении, разрешение вопросов о том, были ли соблюдены Виталием Буркиным при выражении критики в Интернете в адрес судебной системы допустимые пределы осуществления права на свободу слова, исследованы ли правоприменительными органами все обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения и разрешения дела заявителя, дана ли судами надлежащая оценка установленным обстоятельствам, а также соразмерности применения к заявителю меры дисциплинарной ответственности в виде прекращения адвокатского статуса, связано с установлением и исследованием фактических обстоятельств и оценкой законности и обоснованности правоприменительных решений, что не входит в компетенцию Конституционного Суда. Также к компетенции КС не относится оценка оспариваемых заявителем положений КПЭА и Правил поведения адвокатов в Интернете, являющихся корпоративными актами.
«Позиция КС была прогнозируемой»
Комментируя «АГ» позицию Конституционного Суда, управляющий партнер АБ «Ахметгалиев, Хрунова и партнеры» Рамиль Ахметгалиев, представлявший интересы Виталия Буркина, отметил, что она была прогнозируемой и фактически известной.
«Во-первых, с того момента, как были рассмотрены дела Буркина и Филиппских, законодательство об адвокатуре претерпело изменения, в том числе касательно формирования составов квалифкомиссий и совета палаты, вступающие в силу с 1 марта, – пояснил он. – Кроме того, в прошлом году КС вынес определение по аналогичной жалобе Сергея Наумова, где заявитель указывал, что правовое регулирование дисциплинарного производства не отвечает критериям беспристрастности, поскольку один и тот же субъект – в частности, президент адвокатской палаты субъекта Федерации, – является лицом, которое и возбуждает дисциплинарное дело, и впоследствии фактически перепроверяет решение коллегиального органа палаты. В этом смысле КС ничего нового не сказал».
Единственное, добавил Рамиль Ахметгалиев, КС более подробно сослался на практику ЕСПЧ в части, касающейся доводов Виталия Буркина об ограничении права на свободу выражения мнения, однако при этом не дал им оценок, указав, что данный вопрос необходимо было рассматривать в нижестоящих судебных инстанциях. «В принципе, мы об этом вопрос и не ставили», – пояснил адвокат.
Рамиль Ахметгалиев подчеркнул, что необходимость прохождения высшей судебной инстанции обусловлена направлением жалобы в ЕСПЧ, в которой, в частности, указывается на нарушения принципа беспристрастности при рассмотрении дел заявителей. «Чтобы исчерпать все необходимые средства судебной защиты на национальном уровне, мы обратились в КС», – отметил адвокат, в заключение добавив, что данное определение также будет направлено в Европейский Суд для приобщения к жалобе, которая уже зарегистрирована.
«Автономия адвокатского сообщества полностью отвечает целям и задачам конституционного устройства и конституционного регулирования»
По мнению вице-президента Федеральной палаты адвокатов РФ Михаила Толчеева, КС в очередной раз подтвердил конституционность и обоснованность такого системообразующего для организации правосудия принципа, как независимость адвокатуры, – право данного института общественного устройства самостоятельно и автономно в рамках установленных процедур принимать решения, определяющие этические и организационные нормы профессионального сообщества. «Обобщая ранее высказанные позиции, КС сделал вывод, что подобная автономия адвокатского сообщества полностью отвечает целям и задачам конституционного устройства и конституционного регулирования», – считает он.
Михаил Толчеев добавил, что жалобы заявителей, адвокатский статус которых прекращен, направлены не на оспаривание обоснованности принятых органами адвокатского сообщества в отношении них решений. «Как и в ряде других обращений последнего времени, ставится под сомнение само право адвокатуры на независимость и наделение ее публичными функциями саморегуляции. Заявителями оспаривается право сообщества самому определять этические нормы профессии и осуществлять контроль за их соблюдением его членами», – пояснил он.
Вице-президент ФПА добавил, что КС неоднократно указывал, что такая важная составляющая общественного устройства, как оказание квалифицированной юридической помощи, не может быть оставлена без эффективного контроля. «С учетом этого утверждение заявителей о неконституционности установления обязанности адвоката соблюдать КПЭА, права адвокатского сообщества принять этот Кодекс и права органов адвокатского сообщества возлагать ответственность за его нарушение является требованием о передаче этих функций госорганам, – подчеркнул он. – Это требование обосновывается недоверием к способности органов адвокатского самоуправления осуществлять этическое и организационное регулирование профессии и преувеличением способности государственно-чиновничьего управления адвокатурой».
Однако, отметил Михаил Толчеев, подобное заявление о недееспособности адвокатуры, недоверие к общественному институту и его способности эффективно регулировать деятельность членов сообщества конституционно несостоятельно: «На это неоднократно указывалось в актах КС, в том числе в рассматриваемом определении. Предусмотренная законом автономия адвокатуры в этическом и организационном саморегулировании, организация ее на принципах самоуправления и независимости является частью конституционных основ общественной организации».
По его мнению, учитывая, что адвокатура наряду с органами, осуществляющими уголовное преследование, и судом является соотправителем правосудия, необходимо обеспечить баланс контрольно-властных полномочий в отношениях между указанными субъектами. «Именно в силу данного публичного предназначения адвокатов и адвокатских палат организация контроля их деятельности не предполагает возможности осуществления внешнего управления и этического регулирования и основана на иных принципах», – пояснил вице-президент ФПА.
В силу специфики общественных отношений данного типа, добавил Михаил Толчеев, контрольная функция осуществляется путем определения нормативных правил организации адвокатского сообщества, а также возможности судебного оспаривания решений, принимаемых советами палат, в предусмотренных законом случаях.
«Регулирование этических принципов профессии, а также юрисдикционные полномочия в отношении членов корпорации и ее самоорганизации делегируются органам адвокатского самоуправления посредством нормативно закрепленных процедур, реализуемых адвокатами конкретной адвокатской палаты субъекта Федерации. В данном самоограничении государственной монополии контроля и делегировании указанной публичной функции органам адвокатского сообщества проявляется забота конституционного законодателя о соблюдении баланса и обеспечении независимости различных субъектов осуществления правосудия. Именно невозможность такого внешнего контроля представляет собой механизм, обеспечивающий конституционное право каждого на квалифицированную юридическую помощь независимого профессионала», – заключил вице-президент ФПА.
«Заявители замахнулись на принцип независимости адвокатуры»
В комментарии пресс-службе ФПА вице-президент ФПА, председатель Комиссии Совета ФПА по защите прав адвокатов, первый вице-президент АП г. Москвы Генри Резник отметил, что позиция КС не могла быть иной. «КС РФ подтвердил, что адвокатура является независимой неправительственной организацией, выполняющей публично-правовые функции», – пояснил он.
По мнению Генри Резника, заявители замахнулись на принцип независимости адвокатуры, оспаривая право сообщества решать внутренние вопросы своей жизни путем принятия внутрикорпоративных актов, главный из которых – КПЭА. «Этика – это сердцевина адвокатской профессии. Эта независимость адвокатуры, о которой напомнил Конституционный Суд, можно считать, закреплена в ст. 15 Конституции, где указано, что общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью российской правовой системы. Независимость института адвокатуры – это уже общепризнанный принцип международного права», – подчеркнул вице-президент ФПА.
Генри Резник обратил внимание на важность того, что КС отметил гарантии прав адвокатов, которые подвергаются дисциплинарным санкциям: они заключаются в том, что все решения органов адвокатского самоуправления подлежат судебному контролю. «В данном случае заявители, недовольные конкретными судебными решениями, совершенно неосновательно перенесли спор о фактах в Конституционный Суд, атаковав основы существования адвокатуры, – отметил он. – Понятно, что КС не мог иначе отреагировать и указал, что такая подмена совершенно недопустима и что конкретные факты, которые были расценены определенным образом квалификационными комиссиями и судами, не могут быть предметом рассмотрения Конституционного Суда».
Кроме того, отметил Генри Резник, статус адвокатуры как независимого института гражданского общества не может подвергаться сомнению. «Претензии заявителей – это попытка подменить решение внутрикорпоративных вопросов органами адвокатского самоуправления полным государственным контролем. На мой взгляд, так ставить вопрос могут только лица, чужеродные профессии адвоката. При этом я совершенно не даю оценку конкретным спорам, которые были между адвокатами и органами адвокатского самоуправления их палат. Но использовать расхождение во мнениях для того, чтобы фактически поставить под сомнение базовые основы существования адвокатуры, полагаю, могут только люди, которым эти принципы просто-напросто не близки», – считает он.
По мнению вице-президента ФПА, определение утвердило полную конституционность основных положений Закона об адвокатуре и КПЭА как внутрикорпоративного акта, который принят Всероссийским съездом адвокатов по предписанию законодателя. «Получается так: государство независимость адвокатуры признает, а люди, которые числились адвокатами, эти принципы хотят ликвидировать. Это печально», – заключил он.