Что изображено на картине куликовская битва
Картина Авилова «Поединок на Куликовом поле» описание
«Поединок Пересвета с Челубеем на Куликовом поле» — картина советского художника Михаила Ивановича Авилова (1882-1954). Картина была написана в 1943 году. Холст, масло. Размеры: 327 × 557 см. Находится в Государственном Русском музее, Санкт-Петербург.
Михаил Иванович Авилов изобразил на своей картине, которая, надо сказать, стала самой известной среди всех его произведений, битву русского и татарского богатырей. Перед самой Куликовской битвой, которая состоялась 8 сентября 1380 года, в смертельном сражении сошлись русский богатырь Пересвет и татарский воин Челубей. Согласно источникам, которые донесли до нас историю той битвы, оба воина погибли, пронзив друг друга копьями, однако победа засчиталась Пересвету, так как конь смог довезти его тело до русских войск, тогда как Челубей был выбит из седла и остался на земле.
На картине мы можем увидеть решающий момент схватки. Кажется, что в поединке сошлись не только богатыри, но и кони, которые с оскаленными мордами встали на дыбы. Авилов разместил воинов так, чтобы мы видели лицо Пересвета, который свирепо смотрит на своего врага. Его копьё разбивает щит татарского воина и выбивает того из седла. Головной убор слетает с головы татарского воина, но тот также оказался мастером военного дела и смертельно ранил своего соперника — Пересвета.
По бокам сражающихся находятся два войска. С левой стороны — русское войско под предводительством великого князя Дмитрия Ивановича Донского (1350-1389), который стоит впереди на белом коне. Русское войско выражает ощущение спокойствия, мужества и стойкости. В правой части картины находится татарское войско беклярбека Золотой Орды Мамая. Нестройностью рядов татарских воинов Авилов выразил их сомнение в поединке и неуверенность в исходе боя.
Картина «Поединок Пересвета с Челубеем на Куликовом поле» была написана в годы Великой Отечественной войны, что делает её ещё и примером для советских воинов, которые вышли на бой против новой «орды». В те годы было крайне важно поддержать дух русского воина, показав яркие примеры из истории Руси, когда воины бились до последней капли крови против любого врага, кто посягнёт на их Родину.
Куликовская битва в образах и картинах
Вот картина Кипренского О.А. «Дмитрий Донской на Куликовом поле». Что тут сказать? Время было такое! Выписано все мастерски, но так и хочется над происходящим на полотне немного посмеяться. Князь: «О Господи ты Боже мой, как мне досталось! Муки мои нестерпимы!» Женщина у его ног (кстати, откуда там женщина?): «Господи, спаси и сохрани!». Мужик в разорванной рубахе: «Это князь, язвен вельми!». Воин в зеленом плаще: «Да точно ли это князь, стар я глазами, не разберу…» Воин в шлеме: «Князю плохо! Воды ему, воды!»
Впрочем, все это он рисовал по… заданию. Все было оговорено! Это Академия художеств в качестве экзаменационных испытаний предлагала своим выпускникам написать картину на тему «Дмитрий Донской на Куликовом поле». Причем четко оговаривалось, как именно следует изобразить князя:
А вот что было сказано в отзыве Академии на эту картину:
И в итоге 1 сентября 1805 года Кипренский был удостоен за эту картину Большой золотой медали.
Впоследствии ряд художников последовал его примеру и получил соответствующее признание, но время шло, и люди стали обращать внимание и на историю. Дошло до того, что Валентин Серов, например, которому заказали «Битву…», не стал ее писать и даже вернул выданные за нее деньги. А все потому, что не сошелся с заказчиками во взглядах.
Лично я бы поменял на ней лишь рисунок на щите у татарского воина. Здесь он показан расписным, но реально их делали из прутьев, обмотанных нитками, соединяя одно кольцо с другим. Получался очень красивый узор, который дополнительно украшался бляхами и кисточками. Но, в принципе, это и не замечание даже. Просто в то время реконструкции татарских щитов еще отсутствовали. А так и динамизм, и экспрессия, и эпичность — все присутствует, ни пяди не уступая исторической достоверности. Собственно, этим своим полотном Авилов так высоко поднял планку, что всякому, кто берется писать на эту же тему, можно посоветовать лишь одно: долго-долго смотреть на это полотно и при этом думать, а могу ли я хотя бы приблизиться к этому. И если внутренний голос заставляет сомневаться в своих силах – не берись!
К 1980 году к 600-летию годовщины Куликовской битвы Ю. М. Ракша написал триптих «Куликово поле». Нам особенно интересна его средняя часть. И вроде бы на ней «все так». Но зачем автор нарисовал воину слева, причем со щитом на правой руке, стрелецкий бердыш, который он держит в левой руке? Даже если он и левша, рубить врага бердышом одной рукой невозможно, а двумя, со щитом – неудобно. И вот такие мелочи портят все впечатление от картины.
Что понравилось? То, как автор выписал шлемы. Наконец-то они такие, как и должны быть. Непонятно, с чего у налокотников, что он изобразил слева и справа, – напуск на кисть. И вот что интересно – откуда это взял автор? Есть ли такие налокотники в фонтах Оружейной платы или ГИМа? Причем если что-то подобное и есть, то никак не может относиться к эпохе Александра Невского. Не было тогда такого ни у нас, ни у западных рыцарей. Впрочем, о Невском мы уже говорили… Здесь в глаза бросаются еще две детали: нагрудные восьмигранные пластины у обоих князей. Видно, что художнику уж очень они понравились. Но не было тогда этого! От зерцального доспеха Дмитрия отделяло по крайней мере 200 лет. А раз не было, то зачем же это рисовать? Причем забавно читать описания всех этих картин, сделанное искусствоведами. Отмечены и «разнонаправленные взгляды», и уверенность, сквозящая в позах, и народ на заднем плане, поддерживающий своего лидера. Но что же вы, милые, не видите других-то элементарных вещей, что художник нарисовал «как видит», хотя должен был бы постараться нарисовать «как было». Итак, у нас исторических фантазий и по сегодня хоть пруд пруди.
Вот, например, готовлю этот материал, просматриваю Сеть, а там: «Три тысячи шестьсот тяжеловооруженных генуэзских пехотинцев представляли грозную силу». Откуда на поле Куликовом взялись именно 3600 генуэзских пехотинцев и еще 400 арбалетчиков, когда мы точно не знаем даже численности войск на поле битвы? Мамай нанял? Где? В Кафе, в Судаке? Да столько солдат во всей Генуе не было. Магистраты – и об этом сохранились записи, набирали солдат десятками, и тем были рады. Но главное даже не это, а то, где источник, откуда автор взял эти числа: 3600 копейщиков и 400 арбалетчиков? Помнится, в публикациях 1980 г. называлось число 1000 генуэзцев — и то оно подвергалось сомнению. А тут… почкованием размножились?
Надо заметить, что в последние годы художники стали требовательнее к себе в отношении изображения исторических реалий.
Причем булава такая у него вполне возможная. И доспех пластинчатый показан очень реалистично. Даже латные поножи на ногах… Ну могло быть такое. Вот только щит какой-то у него фантастический! Где он такой углядел? Где, в каком музее подобные обкладки увидел, я не знаю. Но… щиты никогда не были просто дощатыми! Это вам не дверь в дачный нужник! Их оклеивали полотном или кожей, или и кожей, и полотном, грунтовали и расписывали, о чем даже имеются сообщения хронистов, писавших о русских червленых щитах. Крест пророщенный на нем нарисовал хотя бы – известный символ, изображавшийся на наших щитах.
Куликово поле: 12 картин
21 сентября отмечается День воинской славы России – День победы русских полков во главе с великим князем Дмитрием Донским над монголо-татарскими войсками в Куликовской битве в 1380 году. Историки единодушны во мнении, когда говорят о Куликовской битве: тем ветреным осенним днем у берегов реки Непрядвы решилось будущее Русской земли. В одной точке соединились горе и терпение, жажда освобождения от ига, сила, воля и вера. В одном месте совпали в своих чаяниях величайшие люди своего времени: деятельные, мудрые, дальновидные, сильные духом монахи и воины. Преподобный Сергий, игумен Радонежский, и великий князь Дмитрий Иванович, прозванный после битвы Донским, их предшественники митрополиты Московские и всея Руси Петр и Алексий, воспитавшие князя Дмитрия, а также сотни тысяч безымянных русских воинов – вот они, победители.
Воинский подвиг стал ещё и подвигом духовным, подвигом священным. Как катализатор он запустил мощные процессы, способствовавшие объединению разрозненных земель в единое государство. Нет, Куликовская битва не была окончательной победой над татаро-монголами. Иго было сброшено только сто лет спустя. Однако именно Куликовская битва развеяла миф о непобедимости Золотой Орды, дала надежду и породила героев.
XVI-XVII век: житийная икона
Куликовская битва на многие столетия остается в поле внимания художников. И если в XVI-XVII веках речь идет о редких и каноничных изображениях в рамках летописных списков и житийных клейм на иконах, то тремя веками позже, с развитием интереса к истории и исторической картине, – сюжет Куликовской битвы становится одной из центральных тем исторического жанра.
Исторический жанр в живописи во все времена был идеологическим. Но это никогда не мешало художникам делать свои работы концептуальным высказыванием и личным переживанием.
Преподобный Сергий Радонежский. Житийная икона
В 1959 году реставраторами была раскрыта одна из икон ярославской школы. Под темным слоем олифы и верхними записями было открыта так называемая наделка (то есть дополнение к иконе) с сюжетом о «Мамаевом побоище». По всей видимости, наделка была сделана в восьмидесятые годы XVII века.
В центре композиции изображен легендарный поединок Пересвета с Челубеем, справа – воинство Дмитрия Донского, готовое к бою, слева – лагерь Мамая. В самой нижней части композиции изображены встреча победителей и погребение воинов, погибших за други своя. Икона находится в собрании Ярославского художественного музея.
Первая половина XIX века: «Поднять из гроба знаменитых предков»
Развитие искусства, вектор его движения напрямую зависит от среды и общества, времени и его моды. Военные потрясения начала XIX века, победное шествие Наполеона по Европе, война 1812 года, – эти события так или иначе коснулись практически всех сфер русской жизни и определили всплеск интереса не только к настоящему, но и к героическому прошлому страны.
Изданная в 1818 году «История государства Российского» Карамзина буквально взорвала общественное мнение и надолго стала предметом бурных салонных дискуссий. Перу Карамзина также принадлежала и статья «О случаях и характерах в Русской истории, которые могут быть предметом художеств». Этой статьей историк задал планку и определил тему актуальную в искусстве:
«Мысль задавать художникам предметы из отечественной истории достойна вашего патриотизма и есть лучший способ оживить для нас ее великие характеры и случаи, особливо пока мы еще не имеем красноречивых историков, которые могли бы поднять из гроба знаменитых предков наших и явить тени их в лучезарном венце славы… Должно приучить россиян к уважению собственного; должно показать, что оно может быть предметом вдохновений артиста и сильных действий искусства на сердце. Не только историк и поэт, но и живописец и ваятель бывают органами патриотизма…
Мы приблизились в исторических воспоминаниях своих к бедственным временам России; и если живописец положит кисть, то ваятель возьмет резец свой, чтобы сохранить память русского геройства в несчастиях, которые более всего открывают силу в характере людей и народов. Тени предков наших, хотевших лучше погибнуть, нежели принять цепи от монгольских варваров, ожидают монументов нашей благодарности на месте, обагренном их крови. Может ли искусство и мрамор найти для себя лучшее употребление?»
Но еще задолго до карамзинской статьи профессура Академии художеств в качестве экзаменационных испытаний предлагала выпускникам тему «Дмитрий Донской на Куликовом поле», причем программа четко оговаривала, как должен быть изображен князь: «Представить Великого Князя Дмитрия Донского, когда по содержании победы над Мамаем, оставшиеся Князья Русские и прочие воины находят его в роще при последнем почти издыхании, кровь струилась еще из ран его: но радостная весть о совершенном поражении татар оживляет умирающего великого князя».
Одной из таких академических работ является картина Ореста Кипренского, написанная им в 1805 году и названная «Дмитрий Донской на Куликовом поле». Такое же название имеет и созданная двадцатью годами позже, в 1824 году, работа Василия Сазонова.
Орест Кипренский. Дмитрий Донской на Куликовом поле
Лучшие произведения итальянской и фламандской школы живописи были ориентирами для молодого Ореста Кипренского, взявшегося за разработку сюжета выпускного экзамена в Академии художеств. Наверное, поэтому на его картине героический защитник отечества, князь Дмитрий Донской, меньше всего похож на русского князя, каким мы привыкли его себе представлять. Отсутствие национального колорита ничуть не смущало автора, как не удивило оно и экзаменаторов.
«Голова великого князя исполнена выражения. И радость об одержанной победе, его одушевляются, купно с благодарностью ко Всевышнему, живо изображены в томных взорах его, устремленных к небесам. Сие произведение есть первый опыт трудов сего молодого художника, подающего о себе большую надежду», – говорилось в отзыве на работу будущего первого русского портретиста. 1 сентября 1805 года Кипренский был удостоен за картину большой золотой медали. Сейчас работа находится в собрании Русского музея (Санкт-Петербург).
Василий Сазонов. «Дмитрий Донской на Куликовом поле»
Крепостной графа Николая Румянцева Василий Сазонов был определен своим патроном в 1804 году на учебу в Академию художеств. Успехи молодого живописца в области рисования были настолько выдающимися, что граф дал крепостному вольную. Блестящий выпускник Академии, Сазонов при поддержке графа продолжил обучение в Италии, где делал копии работ Караваджо и Тициана.
Вернувшись в Россию, художник обратился к учебной теме Академии художеств и написал картину «Дмитрий Донской на Куликовом поле». Сазонов изобразил раненого князя в окружении воинов. Перед ним коленопреклоненные казаки и человек в латах и царской мантии. По всей видимости, это боярин Михаил Бренок, с которым князь поменялся одеждой и конем в самом начале сражения. За эту картину, а также выполненные в Италии копии, Сазонов в 1830 году был удостоен звания академика. Картина находится в собрании Государственного Русского музея в Санкт-Петербурге.
Вторая половина XIX века: недостижимая историческая достоверность
К середине XIX века история Куликовского сражения исчезает из поля зрения художников, уступая место сюжетам современности. И даже попытки Николая I превратить Зимний дворец, переживши в декабре 1837 года страшный пожар, в «Новый Ватикан», остались нереализованными. В том пожаре погибли уникальные интерьеры, выполненные Растрелли, Монферраном, Кваренги, и были утрачены росписи, описывающие ключевые события отечественной истории. Новый цикл картин из русской истории не получился, однако официальный запрос не остался без внимания академическим сообществом.
Ивон Адольф. «Битва на Куликовом поле»
В 1850 году по заказу Николая I французский баталист Ивон Адольф в Париже пишет монументальное полотно «Битва на Куликовом поле». Первоначально планировалось, что картина украсит интерьеры нижнего коридора Храма Христа Спасителя, задуманного как храм-памятник героям войны 1812 года. Однако планы изменились. Сегодня работа украшает пролет лестницы (аванзал), ведущий в Георгиевский зал Большого Кремлевского дворца.
В 1870-е годы «Куликовская битва» как тема включалась в программу оформления интерьеров Исторического музея. Одно из панно было заказано Валентину Серову, историческим консультантом которого стал Иван Забелин. Забелин был не только руководителем Исторического музея, но и одним из авторитетнейших специалистов по истории Древней Руси. На стенах музея он желал видеть народный эпос, который не оставит зрителя равнодушным и даст почувствовать связь времен.
Но ни Серов, ни Сергей Малютин, которому после Серова было поручено сделать панно, ни Сергей Коровин, так и не завершили работу. Слишком много противоречий возникало между заказчиками и исполнителями. Всех требований ученых так и не удалось удовлетворить ни одному живописцу. Рама, в которой планировалось разметить панно, пустовала вплоть до 1950 года, пока в ней не был помещен нейтральный пейзаж с видами Москвы.
Валентин Серов. После Куликовской битвы, эскиз
Серов напряженно работал над эскизом к панно. В 1894 году, побывал на Куликовом поле, детально прорабатывал композицию. Сохранились сотни набросков и восемь эскизов, часть из которых была выполнена в масле. Работа регулярно обсуждалась на заседаниях Ученого совета Исторического музея, менялась композиционно и даже художественно по настойчивому требованию Забелина.
Первое время Серов послушно следовал указаниям, но в 1898 году после очередного заседания отказался от продолжения работы над эскизом и вернул деньги, выданные ему Историческим музеем в счет оплаты картины. Многочисленные эскизы сегодня хранятся в собраниях Третьяковской галереи и Исторического музея.
Чуть раньше к теме событий Куликовской битвы обратился выходец из уфимского купечества Михаил Нестеров. Впрочем, выпускника Московского училища живописи, ваяния и зодчества интересовала не только батальная сторона событий 1380 года.
Нестеров был тем художником, который одним из первых обратился к теме религиозной самобытности страны и сделал героем живописного полотна – святого отшельника. Троице Сергиева лавра, рядом с которой поселился художник (он гостил в имении Мамонтовых в Абрамцево), прочно вошла в его жизнь. Здесь он черпал вдохновение и силы.
Первой работой над образом святого стала картина «Видение отроку Варфоломею» (1889-90). Работа была куплена Третьяковым, имела успех, но публикой была оценена неоднозначно. Зато сам Нестеров утвердился в своем желании написать «житие» великого подвижника земли русской, тем более что в 1892 году в России должно было отмечаться 500-летия со дня Успения преподобного Сергия, игумена Радонежского. Так появляется «Юность преподобного Сергия» (1892), триптих «Труды преподобного Сергия» (1896-97) и «Преподобный Сергий Радонежский» (1899).
С каждой новой работой образ святого становился все выразительнее, монументальнее и глубже. Не мог Нестеров обойти вниманием и встречу князя Дмитрия с преподобным Сергием.
Благословение Сергием Радонежским Дмитрия Донского на Куликовскую битву. Эскиз Нестерова
Всю русскую землю, а не только свой личный удел шел защищать молодой князь Дмитрий. Он твердо верил в помощь Божию: и когда перед Донской иконой Божией Матери читал «Бог нам прибежище и сила», и когда пришел взять благословение у старца вступить в бой с безбожниками.
Для Нестерова ключевой темой стало напряжение той минуту, когда преподобный благословляет коленопреклоненного князя. Впрочем, эскиз «Благословение Сергием Радонежским Дмитрия Донского на Куликовскую битву» так и не был завершен Нестеровым. Он был не удовлетворен своими набросками и писал о них Елизавете Мамонтовой: «…тема давно была намечена мной для серии картин к истории Радонежского чудотворца, но все наброски, что я делал, не были интереснее любой программы…» В 1897 году «Юность преподобного», «Труды преподобного» и акварель «Преподобный Сергий Радонежский благословляет Дмитрия Донского на битву с татарами» были переданы художником в дар городской галерее братьев Третьяковых.
XX век: главный герой – народ
В самые сложные и тяжелые годы Второй мировой войны заработала идеологическая машина. Мобилизованы были все силы, в том числе изобразительное искусство, перед которым стояла цель через воскрешение народной памяти, через примеры доблестных побед над агрессором поддержать дух народа. Александр Бубнов пишет свое знаменитое «Утро на Куликовом поле» (1943-47), а баталист Михаил Авилов создает «Поединок на Куликовом поле» (1943).
Александр Бубнов. «Утро на Куликовом поле»
Александр Бубнов окончил Высший художественно-технический институт. Увлекаясь творчеством художников-передвижников и русским реализмом, он сосредоточился на историческом жанре. Молодой романтик, Бубнов в начале своей творческой карьеры грешил чрезмерной идеализацией советской действительности. Но именно в годы Великой Отечественной войны, работая над агитационными плакатами и листовками, он серьезно обращается к историческому жанру.
В 1943 году Бубнов работает над своим программным произведением «Утро на Куликовом поле». Замысел «Утра» возник у художника еще в 1938 году. Первоначально темой его картины была история битвы на Чудском озере, однако обращение к документам и серьезное погружение в историческую литературу убедило Бубнова писать именно Куликовское сражение.
Полтора года работы над эскизами, поиск образов и пластических решений, долгая и тщательная проработка деталей, исключающая даже намека на бутафорность персонажей, позволили художнику создать характерное полотно. В картине есть не только историческая правда, в ней читается эпический размах и посыл: главный герой любого сражения – народ.
За картину «Утро на Куликовом поле» в 1948 году Бубнов был удостоен Государственной премии СССР. Его картина, репродукции которой вошли в учебники по истории, находится в собрании Третьяковской галереи, в Москве.
Михаил Авилов. Поединок Пересвета с Челубеем
Выпускник батальной мастерской Академии художеств, участник Первой мировой и гражданской войн, Михаил Авилов в своих работах демонстрирует не только мастерство живописца, он поражает убедительностью изображения батальных сцен.
К теме поединка богатыря-монаха Александра Пересвета и татарского мурзы Челубея Авилов обратился еще в 1917 году. Но тогда картина не получилась и даже была уничтожена автором.
В 1942 году, приехав в Москву из эвакуации, художник получил большую мастерскую, что позволило ему вернулся к теме Куликовского сражения. «Дмитрий Донской у Сергия Радонежского», «Дмитрий Донской решает переправляться за Дон», «Куликовская битва», «Бегство Мамая» – четыре больших эскиза были созданы Авиловым, но лишь один из них – противостояние русского витязя и татарского богатыря – стал законченным произведением, вошедшим в анналы мирового изобразительного искусства. В 1946 году за картину «Поединок Пересвета с Челубеем на Куликовом поле» Авилов был награжден Сталинской премией первой степени. В настоящее время картина находится в собрании Государственного Русского музея в Санкт-Петербурге.
1980-й: новая волна интереса
80-е годы XX века стали следующим периодом и новой волной интереса к теме Куликовского сражения: в 1980 году страна отмечала 600-летие со дня Куликовской битвы. К этому юбилею были приурочен цикл «Поле Куликово» Ильи Глазунова, триптих «Поле Куликово» Юрия Ракши, а на киностудии Мосфильм режиссером Романом Давыдовым снят мультипликационный фильм «Лебеди Непрядвы».
Илья Глазунов. Цикл «Поле Куликово». Дмитрий Донской. 1980
Илья Глазунов. Цикл «Поле Куликово». Канун. 1978
Ленинградец, блокадник, Илья Глазунов, как и многие, потерял в той страшной войне родителей. После эвакуации вернулся в Ленинград, окончил Институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина. Изучая историческую литературу, летописи, жития, Глазунов двадцать лет своей жизни посвятил работе над циклом «Поле Куликово», в который вошло тридцать картин. В шестидесятые годы появились первые полотна: «Гонец», «Штурм города», «Хан Мамай», а знакомство публики с циклом было приурочено к грандиозному юбилею, 600-летию Куликовской битвы.
В 1980 году Глазунов был удостоен звания народного художника СССР. Говоря о своем цикле, Глазунов поясняет, что стремился «передать только жизненную достоверность, истинность происходящего, чтобы еще раз наш современник прикоснулся к великому прошлому Родины, с новой силой почувствовал бы неразрывную связь времен, связь поколений, свою сопричастность к событиям давно минувших эпох».
Юрий Ракша. Триптих «Поле Куликово». 1980.
Левая часть — «Благословение на битву»
Юрий Ракша с детства увлекался не только рисованием, но и историей. Он с серебряной медалью окончил Суриковскую художественную школу, ВГИК, работал на Мосфильме, участвовал в съемках десятка фильмов и никогда не оставлял живопись. Каждый новый фильм рождал в нем замысел для будущего полотна. Так было и с картиной «Восхождение» по роману В. Быкова. «Без сцены казни главного героя Сотникова, – вспоминал Ракша, – я не решился бы на громаду «Куликова поля»».
Работать над картиной он начал в 1879 году и уже тогда понял, что она станет его главным и последним творением. В ноябре врачи поставили страшный диагноз – лейкоз, пообещали «максимум месяц». Жена художника вспоминает, как Юрий работал до изнеможения, мужественно боролся со смертью и старался скрыть физические муки. «Он торопился, — вспоминала Ирина Ракша, – держался за кисть, как за спасательный круг, и тогда же сказал, что у каждого должно быть свое поле Куликово».
Юрий Ракша. Триптих «Поле Куликово». Центральная часть — «Предстояние»
Ракша любил работы Нестерова и ориентировался на них в своем замысле, но его композиционное решение было все-таки иным, кинематографичным. Три места действия, разбросанные по времени, даны одновременно. Эта авторская находка, имеющая иконописные истоки, позволяет зрителю последовательно воспринять события. «Благословение на битву», «Проводы ополчения» и ключевой центр «Предстояние» – рождают состояние народного духа. Духовный подвиг совершается именно здесь и сейчас, когда стоят бок о бок святой отшельник и молитвенник, матери, сестры и жены, среди которых смиренная и мужественная Евдокия и воины, вглядывающиеся вдаль, туда, где лагерем стоит враг.
Юрий Ракша. Триптих «Поле Куликово». Правая часть — «Проводы ополчения»
Ракша писал о своей картине: «Почему же Куликово поле осталось в веках? Да потому, что здесь утверждалась идея и вера в русскую государственность. Русь поверила в себя. Русь стала Русью… по-прежнему главное должно быть в лицах, в глазах, и я высвечиваю их, а потому меньше костюмности, антуража. Очень важен пейзаж. Единый для всех частей горизонт объединяет и Москву, и Троицкий монастырь, и поле Куликово. Объединяет в одно целое, и все это – Родина. Благословенная наша Родина, которую надо отстоять».